Иван заикин биография. Великий борец иван заикин. Прощание с авиацией

Заикин Ivan Zaikin Карьера: Тяжелоатлет
Рождение: Россия с.Верхнее Талызино, 5.11.1880 - 22.11
Иван Заикин - российский борец, авиатор, артист цирка. Родился 5 ноября 1880 года.Выступал под сценическим псевдонимом Капитан воздуха и Король железа. Является чемпионом России по тяжелой атлетике (1904), двукратным чемпиом мира по французской борьбе (1908,1913).

Цирк переполнен зрителями. Несколько джентльмен выкатывают на тележке огромный морской якорь. Он весит ни чуть-чуть ни страсть сколько двадцать пять пудов! Публика, предвкушая необычное представление, затаила дыхание: что- то в текущий момент будет!

Сделав интригующую паузу, на арене появляется шпрехшталмейстер. Хорошо поставленным баритоном он произносит - и слова его гулко отдаются под куполом цирка:

Рекордный трюк! Единственный исполнитель в мире! Русский богатырь Иван Заикин.

Оркестр, громко и немножко фальшивя, играет туш. Под вопли восторженной публики, любящей все необычное, богатырское, уважающей силу и гордящейся, что тот самый силач - свой, близкий, российский чувак, появляется Заикин. Его мышцы рельефно играют под кожей. Он статен и красив. Сделав круг почета, поймав букеты цветов и раскланявшись, он останавливается перед грудой металла - якорем.

Неужели подымет? - спрашивает соседа младой купчик в шелковой косоворотке. - Дак это нельзя! И бык не свернет такую железяку...

Его толкают в бок, он замолкает. Заикин с гипнотизирующим вниманием рассматривает якорь. В цирке уже никто давнехонько не дышит. Господи, неужто?..

И неожиданно, зацепив руками-клещами громаду якоря, рванул вверх. Мгновение - и якорь на широченной спине атлета. Вновь вздыхают трубы, гремит бравурный марш, после этого оркестр переходит на знаме- нитую "Дубинушку". Заикин не спеша, с достоинством вышагивая, обходит арену с якорем на спине.

Восторгу публики нет предела! Что ещё мог работать Иван Михайлович? На длинной штанге, лежащей на плечах атлета, висели десять дядя. Медленно, следом все ускоряясь, Заикин начинал вращать тот самый колоссальный груз. На афишах это называлось без затей - "Живая карусель". На плечах Заикина (а временами и на одном плече!) сгибали металлическую двутавровую балку. Он ложился на арену, на грудь ему опускали деревянный помост, по которому проезжал автоагрегат с пассажирами. Из толстого полосового железа завязы- вал "браслеты" и "галстуки", рвал цепи.

Журнал "&Геркулес&" писал о Заикине: "Вкрадчивой, кошачьей поступью выходит на поклон Заикин.

Мускулатура Геркулеса Фарнезского. Горько дает маху тот, кто, глядя на его застенчивое лик человеческий, думает, что его битва мягка, как его улыбка. Это единственный из умнейших борцов мира, беспощадный в борьбе и пользующийся своей колоссальной силой в такие моменты, когда враг менее всего ожидает его нападения. Долго приходится раскланиваться на все стороны бывшему авиатору, бросившему свои полеты под облаками для цирковой арены".

А вот, характеристика Заикина из альбома "Борцы": "Один из русских чемпионов мира. Человек, у которого башка не только для мостов и пируэтов. Среди борцов носит почтительное прозвание "кацап", что значит: перст в губы не клади". Страшно силен, сильно ловок и крайне хитер в борьбе. Снимался с Илиодором, Куприным, Распутиным, Жакомино... Летал на аэроплане и поражал всех безумной храбростью.

Изобрел "Гришу Кащеева", номер - сгибание рельса и ранг для себя "капитан воздуха". В бенефис выходит в бурлацком костюме и под звуки "Дубинушки" несет на плечах огромную пустую бочку (которую в дальнейшем наполняют водой и он продолжает с ней выхаживать по арене). Прошел жизненную дорогу по торному пути, - был дворником и крючником, - а в настоящий момент стал помещиком и знаменитостью. Через плечо одевает для "парада" серебряную ленту, что делает его похожим на фельдмаршала".

Антропометрические данные Заикина:

увеличение - 186 см,

вес - 120 кг,

окружность грудной клетки - 128 см,

шея - 49 см,

бицепс - 43 см,

предплечье - 35,5 см,

бедро - 67 см.

Вот каким был тот самый легендарный богатырь!

Так же читайте биографии известных людей:

Иван Спуль Ivan Spul

Когда был еще учеником в школе атлетики И. В. Лебедева, - и то самые крепкие профессионалы не знали, что делать со "Спуленком". Теперь железный..

Цирк переполнен зрителями. Несколько человек выкатывают на тележке громадный морской якорь. Он весит ни мало ни много двадцать пять пудов! Публика, предвкушая необычное зрелище, затаила дыхание: что- то сейчас будет!

Сделав интригующую паузу, на арене появляется шпрехшталмейстер. Хорошо поставленным баритоном он произносит - и слова его гулко отдаются под куполом цирка:

Рекордный трюк! Единственный исполнитель в мире! Русский богатырь Иван Заикин.

Оркестр, громко и слегка фальшивя, играет туш. Под вопли восторженной публики, любящей все необычное, богатырское, уважающей силу и гордящейся, что этот силач - свой, родной, русский парень, появляется Заикин. Его мышцы рельефно играют под кожей. Он статен и красив. Сделав круг почета, поймав букеты цветов и раскланявшись, он останавливается перед грудой металла - якорем.

Неужели подымет? - спрашивает соседа молодой купчик в шелковой косоворотке. - Дак это невозможно! И бык не свернет такую железяку...

Его толкают в бок, он замолкает. Заикин с гипнотизирующим вниманием рассматривает якорь. В цирке уже никто давно не дышит. Господи, неужели?..

И вдруг, зацепив руками-клещами громаду якоря, рванул вверх. Мгновение - и якорь на широченной спине атлета. Вновь вздыхают трубы, гремит бравурный марш, затем оркестр переходит на знаме- нитую "Дубинушку". Заикин не спеша, с достоинством вышагивая, обходит арену с якорем на спине.

Восторгу публики нет предела! Что еще умел делать Иван Михайлович? На длинной штанге, лежащей на плечах атлета, висели десять человек. Медленно, затем все ускоряясь, Заикин начинал вращать этот колоссальный груз. На афишах это называлось просто - "Живая карусель". На плечах Заикина (а иногда и на одном плече!) сгибали металлическую двутавровую балку. Он ложился на арену, на грудь ему опускали деревянный помост, по которому проезжал автомобиль с пассажирами. Из толстого полосового железа завязы- вал "браслеты" и "галстуки", рвал цепи.

Лучшие дня

Журнал "&Геркулес&" писал о Заикине: "Вкрадчивой, кошачьей поступью выходит на поклон Заикин.

Мускулатура Геркулеса Фарнезского. Горько ошибается тот, кто, глядя на его застенчивое лицо, думает, что его борьба мягка, как его улыбка. Это один из умнейших борцов мира, беспощадный в борьбе и пользующийся своей колоссальной силой в такие моменты, когда противник менее всего ожидает его нападения. Долго приходится раскланиваться на все стороны бывшему авиатору, бросившему свои полеты под облаками для цирковой арены".

А вот, характеристика Заикина из альбома "Борцы": "Один из русских чемпионов мира. Человек, у которого голова не только для мостов и пируэтов. Среди борцов носит почтительное прозвище "кацап", что значит: палец в рот не клади". Страшно силен, очень ловок и очень хитер в борьбе. Снимался с Илиодором, Куприным, Распутиным, Жакомино... Летал на аэроплане и поражал всех безумной храбростью.

Изобрел "Гришу Кащеева", номер - сгибание рельса и чин для себя "капитан воздуха". В бенефис выходит в бурлацком костюме и под звуки "Дубинушки" несет на плечах огромную пустую бочку (которую в дальнейшем наполняют водой и он продолжает с ней выхаживать по арене). Прошел жизненную дорогу по торному пути, - был дворником и крючником, - а теперь стал помещиком и знаменитостью. Через плечо одевает для "парада" серебряную ленту, что делает его похожим на фельдмаршала".

Антропометрические данные Заикина:

рост - 186 см,

вес - 120 кг,

окружность грудной клетки - 128 см,

шея - 49 см,

бицепс - 43 см,

предплечье - 35,5 см,

бедро - 67 см.

Вот каким был этот легендарный богатырь!

За свою долгую жизнь Иван Заикин удостоился множества громких прозвищ и восторженных эпитетов. Волжский богатырь, Капитан воздуха, Король – вот лишь самые известные из борцовских и сценических псевдонимов великого русского силача, ученика легендарного Ивана Поддубного – Ивана Михайловича Заикина . Об истории жизни этого выдающегося спортсмена и пойдет речь в нашей статье.

«Волжский богатырь».
Начало жизненного пути Ивана Заикина

Свое первое прозвище «Волжский богатырь» атлет получил не случайно. Иван Михайлович Заикин появился на свет 5 ноября 1880 года в селе Верхнее Талызино Симбирской губернии (ныне – нижегородской области) в многодетной семье волжского бурлака и известного мастера кулачных боев Михаила Заикина.

По странному, если не сказать мистическому стечению обстоятельств, маленький Ваня остался единственным выжившим ребенком в семье после страшной эпидемии холеры. С детства наш герой привык к тяготам и лишениям. В 12 лет он впервые примерил бурлацкую лямку, помогая отцу в его нелегком труде. Михаил Зиновьевич часто брал сынишку с собой на кулачные поединки. Ваня восторженно наблюдал, как лихо тот расправляется со своими соперниками, мечтая стать таким же сильным и непобедимым.

Тяжелый бурлацкий труд, а позже и работа грузчика закалили характер и укрепили тело будущего борца. К 22 годам Иван Заикин превратился в настоящего богатыря, под стать своему отцу. Понимая, что в глубинке он обречен на забвение и нищету, молодой силач покидает родительский дом и переезжает в Царицын (Волгоград).

Чтобы хоть как-то свести концы с концами, юноша берется за любую тяжелую работу. Ютится в крохотной каморке, выделенной хозяином пекарни. В качестве оплаты за проживание каждое утро возит на базар огромную 300-килограммовую повозку с хлебом, впрягаясь в нее вместо лошади. Слава об удивительной силе «Волжского богатыря» разлетелась достаточно быстро. О нем даже печатают небольшую статью в местной газете, которая, по счастливому стечению обстоятельств, попадается на глаза нужным людям. Известные поволжские промышленники и страстные любители братья Меркульевы берут Заикина под крыло. Силач обучается грамоте и приемам борьбы.

Начало спортивной карьеры.
Знакомство с Иваном Поддубным

Первый спортивный успех приходит к «Волжскому богатырю» в 1904 году. Благодаря спонсорской помощи своих покровителей, он отправляется на Всероссийский чемпионат по тяжелой атлетике, откуда привозит золотую медаль. Здесь же на его жизненном пути встречается силач и борец Иван Поддубный , слава о котором уже начинала греметь по всему миру. Для Заикина он становится наставником и хорошим другом.

Благодаря усиленным тренировкам и советам Поддубного, Иван Заикин в этом же году становится победителем Всероссийского любительского чемпионата по борьбе и входит в спортивную элиту России . В 1908 году он заявляет о себе уже на мировом уровне, став чемпионом мира по классической борьбе. На пути к финалу он одолел 120 борцов из разных уголков земного шара.

В 1909 году Заикин принимает вызов знаменитого циркового артиста Станислава Збышко-Цыганевича. Польский силач обещал выплатить пятьсот рублей тому, кто сможет выстоять против него полчаса. С первых же минут боя Станиславу стало ясно, что его соперник далеко не прост. Фортуна была на стороне русского атлета, и в отчаянии поляк прибег к подлому приему, разорвав Ивану ухо. Освистанный публикой, он был вынужден признать свое поражение и выплатить положенное вознаграждение.

За свою борцовскую карьеру «Волжский богатырь» уступил лишь в 10 поединках, и все они были проиграны одному человеку. Поддубный как-то сочинил шутливое стихотворение, посвященное своему другу, в котором заметил: «Ты боец большой, но после меня второй». На самом деле Иван Максимович с большим уважением относился к своему ученику, одному из немногих, кто всегда был готов выйти с ним на ковер. Большинство иностранных борцов, испытавших на себе мощь «русского медведя», как правило, отказывались от новых боев с непобедимым чемпионом .

Первая схватка между Поддубным и Заикиным состоялась в 1905 году. Тогда учитель без особого труда справился со своим протеже, уложив того красивейшим броском на лопатки. Всего же они провели 15 совместных поединков, пять из которых закончились ничейным результатом. А самый продолжительный спарринг между ними был зафиксирован в 1908 году. Схватка длилась более часа, и справедливым решением судей победа была присуждена Поддубному.

«Король железа».
Невероятные силовые трюки
Ивана Заикина

Параллельно с карьерой борца, Иван Заикин гастролирует по всему миру, демонстрируя чудеса силы. За свои невероятные способности атлет был удостоен прозвища «Король железа». На глазах у изумленной публики он спокойно расхаживал по арене с 400-килограммовым якорем за плечами. Одним мизинцем поднимал двухпудовую гирю, рвал толстенные цепи, завязывал узлом кочергу, плел галстуки из листового железа, поднимал над головой гриф, за который цеплялись 10 человек. По доскам, уложенным на его теле, проезжал грузовик с пассажирами. Этот трюк едва не стоил силачу жизни: в 1930 году на одном из выступлений колесо автомобиля соскользнуло с настила и едва не раздавило ему голову. Лишь благодаря своему богатырскому здоровью, атлет сумел оправиться от последствий тяжелой травмы и вновь вернуться на арену.

Иван Заикин: увлечение авиацией

Еще одной страстью Ивана Заикина была авиация, благодаря которой он заслужил очередной громкий псевдоним – «Капитан воздуха». В 1908 году на гастролях в Одессе спортсмен увидел парящий в небе аэроплан и с тех пор загорелся идеей освоить искусство пилотирования. Прежде ему уже доводилось подниматься в воздух на аэростате, правда тот полет едва не закончился для него плачевно. Из-за неправильной эксплуатации шар стремительно начал терять высоту и упал в море. В итоге Ивана Заикина, с двоими друзьями-авиаторами, спасло проходившее мимо судно.

«Король железа» отправляется во Францию, чтобы обучаться летному делу. В 1908 году его заветная мечта сбылась – он стал дипломированным пилотом и с триумфом вернулся на Родину, утерев нос скептикам, считавшим, что полуграмотному выходцу из крестьянской семьи не осилить премудрости авиационного мастерства. С помощью спонсоров Иван Заикин приобрел собственный аэроплан, на котором вскоре отправился в турне по российским городам. Его авиационные шоу пользовались не меньшим успехом, чем силовые представления, собирая многотысячную зрительскую аудиторию.

В ноябре 1910 года он возвращается в Одессу, чтобы продемонстрировать местной публике мастерство пилотирования. В небо с «Капитаном воздуха» отправляется его близкий друг, известный писатель Александр Иванович Куприн . Какое-то время полет проходил нормально, но потом сердце крылатой машины вдруг перестало биться. Отважные авиаторы чудом остались живы, после падения с 40-метровой высоты. Куприн позже описал свой неудачный опыт покорения воздушной стихии в очерке «Мой полет». А Заикин после того случая навсегда завязал с авиацией, не желая более искушать судьбу.

Возвращение на арену.
Последние годы жизни

Репутация, заработанная годами труда, помогла Заикину продолжить карьеру борца. Возвращение на арену для «Короля железа» увенчалось грандиозным триумфом. В 1913 году на турнире в Петербурге он становится двукратным чемпионом мира по французской борьбе, победив в 37 поединках, при одном ничейном результате. С 1916 года он вновь отправляется в мировое турне, демонстрируя свои уникальные физические возможности.

Во время гастролей по США в 1925 году представители желтой прессы, словно соревнуясь в искусстве злословия, наперебой обсуждали личность Ивана Заикина и подвергали сомнению его . Оскорбленный атлет прекращает выступления и уезжает из Америки, поклявшись больше туда никогда не возвращаться.

Он решает уйти из большого спорта. В 1928 году переезжает в Кишинев, где продолжает работать цирковым артистом. Однако в 1934 году «Волжский богатырь» ненадолго возвращается на борцовский ковер, чтобы выиграть свой последний турнир, проходивший в Риге. На тот момент Ивану Михайловичу было уже 54 года, что не помешало ему одержать верх над молодыми и далеко не слабыми соперниками.

Вторая мировая война застала его на захваченной врагом территории. И вновь знаменитому атлету пришлось вспомнить про голод и лишения. Чтобы выжить, ему пришлось продать часть своих наград. После войны он смог, наконец, вернуться на Родину, по которой стосковался за годы, проведенные в оккупации. В 1945 году он получил приглашение на торжественные мероприятия, посвященные 60-летию отечественной атлетики, где познакомился с еще одним легендарным спортсменом – известным борцом Иваном Владимировичем Лебеде вым. В последние годы «Король железа» жил тихой размеренной жизнью, тренируя молодых спортсменов.

Умер Иван Михайлович Заикин 22 ноября 1948 года в возрасте 68 лет. Похоронен в Кишиневе. За свою долгую и насыщенную жизнь он водил знакомство со многими известными личностями, в том числе, Максимом Горьким, Александром Блоком, Алексеем Толстым, Федором Шаляпиным и даже Григорием Распутиным.

НОВОСТИ ЗДОРОВЬЯ:

ВСЁ О СПОРТЕ

Дела на работе, домашние заботы, соцсети – все это нещадно пожирает наше свободное время. Даже поход в фитнес-зал после 30 лет дается непросто. При этом банальная зарядка с гантелями уже вас не устраивает и хочется чего-то большего. Какие главные причины заниматься спортом? Где взять мотивацию записаться в секцию плавания, боевых искусств или просто поиграть в…

Заикин Иван Михайлович
5 ноября 1880

Капитан воздуха и Король железа - это сценические псевдонимы Иван Заикина, одного из умнейших борцов мира, беспощадного в борьбе и пользующегося своей колоссальной силой в такие моменты, когда противник менее всего ожидал его нападения…

Иван Михайлович Заикин родился 5 ноября 1880 года в селе Верхнее Талызино Симбирской губернии. Детство и юность егл были тяжелыми. Работать пришлось с 12 лет, так как семья жила в нищете. В юности Иван мечтал стать таким же сильным, как отец - известный на Волге кулачный боец.
Удача улыбнулась ему, когда он попал на работу к купцам-миллионерам братьям Меркульевым. Они содержали в Царицыне атлетическую арену. С этой арены и начал свой триумфальный путь чемпион-борец Иван Заикин.
В 1904 году Меркульевы послали его на всероссийский любительский чемпионат, где по гирям Заикин выиграл первый приз. С этого года он и стал профессиональным атлетом и борцом. Борцовский дебют его состоялся в Твери.
Иван Михайлович считал себя учеником непобедимого Ивана Поддубного, с которым встречался на ковре 15 раз, начиная с Воронежа в 1904 году до Тифлиса в 1916 .
Кроме собственно борцовских схваток Заикин выступал и с атлетическими номерами. Он носил по арене на спине якорь в 25 пудов и бочку на 40 ведер воды. Он ложился на арену, а по доскам на его груди проезжал автомобиль с пассажирами. С этими номерами Иван Заикин гастролировал в Европе, Африке, Америке и даже Австралии.
Несмотря на тяжелое детство, Иван Михайлович не вырос мрачным человеком. Наоборот, по воспоминаниям современников, он был всегда весел и добродушен. А его небывалая сила, артистичность и необыкновенный шарм всегда обеспечивали ему громкий успех.
Он был разносторонне развитым человеком, дружил с Куприным, Горьким, Шаляпиным, Блоком, Алексеем Толстым. Однажды в Одессе он увидел, как в небе парит аэроплан, и решил, что обязательно станет авиатором.
Иван Михайлович закончил курсы авиаторов во Франции и в 1910 году совершил серию показательных полетов на самолетах по городам России. Его манил риск и новые ощущения. Возможно, он начал бы успешную карьеру воздухоплавателя, если б не роковое обещание покатать писателя Куприна. Во время этого полета они чуть не разбились и чудом остались живы. После этого в небо Заикин больше не поднялся.
С 1928 года и до конца жизни Иван Заикин жил в Кишинёве. Он организовал «Спортивную арену» — ансамбль профессиональных атлетов-борцов и выступал с ними на территории Бессарабии и Румынии, пропагандируя физическую культуру и здоровый образа жизни.
Иван Михайлович Заикин скончался 22 ноября 1948 года на 69-м году жизни. охоронен на Армянском кладбище в Кишинёве.

(1948-11-22 ) (68 лет)

Ива́н Миха́йлович Заи́кин (5 ноября , село Верхнее Талызино, Курмышский уезд , Симбирская губерния - 22 ноября , Кишинёв) - российский борец , авиатор , артист цирка . Сценическое имя - Капитан воздуха и Король железа

Биография

Начало пути

Родился 5 ноября 1880 года в селе Верхнее Талызино Курмышского уезда Симбирской губернии (ныне Сеченовский район Нижегородской области).

В детстве и юности испытал нужду и нищету. Работать пришлось с 12 лет. В юношеские годы мечтал стать таким же сильным, как отец - известный на Волге кулачный боец.

Вскоре удача улыбнулась ему, когда попал на работу к купцам-миллионерам братьям Меркульевым в Царицыне , где они содержали атлетическую арену. Из этой арены и пошёл в «люди» чемпион-борец Иван Заикин.

Вместе с Иваном Поддубным

Иван Михайлович считался учеником Ивана Поддубного . Многие сильные борцы, встретившись с этим чемпионом-чемпионов - Поддубным, потом избегали этого «удовольствия». Борец Заикин встречался с Иваном Максимовичем на ковре 15 раз, начиная с Воронежа в 1904 году до Тифлиса в году. Поддубный, как известно, учил по простому методу: «За одного битого двух небитых дают».

Схватки у них проходили по-разному. В Орле 7 февраля 1905 года её описывали так: «… Боролись Поддубный с Заикиным в швейцарской борьбе („на поясах“). Поддубный поднял Заикина, взял „на мельницу“ и бросил на лопатки. Это была у них первая схватка».

Знаменитость

Разносторонний человек, дружил с Куприным , Горьким , Шаляпиным , Блоком , Алексеем Толстым , Каменским .
Заикин также дружил с Распутиным . С ним он познакомился через царицынского священника Илиодора, строившего Свято-Духов монастырь. Когда Распутина ранила ножом жительница Царицына Хиония Гусева, Заикин послал ему письмо: «Молю Бога об укреплении вашего душевного и физического здоровья».

Авиатор

Однажды на гастролях в Одессе он увидел, как в небе парит аэроплан , и решил, что обязательно станет авиатором. В то время лётчиков в России можно было по пальцам пересчитать. На показательных полётах можно было заработать и спонсорами Заикина стали одесские купцы Пташниковы.

Атлет прошёл курсы авиаторов во Франции . В 1910 году Иван Заикин совершает серию показательных полётов по городам России на самолёте, принадлежавшем Пташниковым. Его манил риск, новые ощущения в авиации. И, возможно, он продолжил бы успешную карьеру воздухоплавателя, если бы не роковое случайное обещание покатать на хрупком аэроплане знакомого писателя Куприна, обладателя такой же крупной фигуры и большого веса.

Они встретились вновь в Одессе, где Заикин выступал уже не как атлет, а в качестве авиатора. Выписывал круги над аэродромом на радость публике, катал храбрецов. На трибуне оказался и писатель Куприн.

«В это время, Бог знает почему, я поднял руку кверху и помахал кистью руки. Заметив это, Заикин наивно и добродушно размял толпу, подошёл ко мне и сказал: „Ну, что ж, Лексантра Иваныч, полетим?“» - напишет позже чудом спасшийся автор «Олеси » и «Гранатового браслета » в своём очерке «Мой полёт ».

Кто-то нацепил на писателя меховую шапку, и вот уже Заикин с Куприным идут к аэроплану. Взлетели, поворот и вдруг…

«Сначала я видел Заикина немножко ниже своей головы. Вдруг я увидел его голову почти у своих колен. Ни у меня, ни у него (как я потом узнал) не было ни на одну секунду ощущения страха. Я каким-то странным равнодушным любопытством видел, что нас несёт на еврейское кладбище, где было на тесном пространстве тысяч до трёх народа…» - рассказывал Куприн.

В этот момент Заикин круто повернул, уводя аэроплан от толпы, решив, очевидно, пожертвовать двумя жизнями, но спасти ещё несколько. Упади аэроплан в зрителей, жертв было бы не избежать.

Аэроплан разбился, но, к счастью, и пилот, и пассажир остались живы. Но в небо Заикин больше не поднялся. Спонсоры Пташниковы забрали его летательный аппарат, несостоявшийся авиатор вынужден был вернуться на арену. А писатель Куприн ещё долго корил себя и принародно признавался, что он и только он один виноват в крушении аэроплана, и надеялся, что Заикин не обижается на него.

Последние годы

Мнения современников

• Популярность борца Заикина была огромной. Как вспоминает его ученик, цирковой атлет В. Херц: «Огромная, из ряда вон выходящая сила Заикина, его высочайшее мастерство, артистичность и неотразимый шарм неизменно обеспечивали ему громкий успех». Когда дело шло о принципиальных, буровых схватках, Заикин не шёл ни на какие компромиссы.
• А. Куприн , друживший с Иваном Михайловичем, писал в журнале «Геркулес »: «Всякий вид спорта должен заключать в себе хотя бы оттенок риска, пренебрежения к боли и презрение к смерти». Всего этого хватало в судьбе борца-авиатора И. М. Заикина!»
• Очень высоко его оценивал знаток борьбы И. В. Лебедев : «Один из умнейших борцов мира, беспощадный в борьбе и пользующийся своей колоссальной силой в такие моменты, когда противник менее всего ожидает его нападение… Страшно силён, очень ловок и очень хитёр в борьбе».
• Художник Цитович 15 августа 1920 года , в год 40-летия И. М. Заикина, в альманахе «Гималаи» (г. Сингапур), под репродукцией своей картины, где был изображён пахарь-богатырь, написал: «Иван Заикин, вышедший из самой толщи великого русского народа, сам является его ярким, как бы символическим, отражением: нечеловеческая сила, львиная смелость, острая сметка, несокрушимая энергия и во всём широкий размах - сочетались в нём с душой нежной и открытой, с сердцем кротким, смиренным. От того и люб так Заикин русскому народу…»

• В 1909 году в цирке Чинизелли боровшийся там знаменитый чемпион поляк Станислав Збышко-Цыганевич сделал вызов всем борцам: «Кто устоит против меня полчаса, тому плачу 500 рублей». Заикин принял вызов. Станислав Збышко, как не старался, ничего не мог сделать с Заикиным. Только раз ему удалось взять Ивана на передний пояс, но тот силой спины моментально разорвал захват своего могучего соперника. Схватка закончилась вничью и Заикин выиграл 500 рублей.
• Несмотря на очень трудное начало жизни, Иван Михайлович не вырос мрачным человеком, который борется с «челом нахмуренных бровей». Вот что о нём рассказывали очевидцы: «Высокого роста, пропорционально сложённый, с мощной борцовской мускулатурой без рельефа. Постоянно добродушное выражение на широком лице со светлыми бровями и весёлыми серо-зелёными глазами хорошо гармонировало с общей манерой борьбы Заикина - без суеты, с плавными движениями рук, с неизменным движением вперёд на противника. Лишь в решительный момент происходило едва уловимое, как взрыв, молниеносное движение - и противник лежал на лопатках».

Напишите отзыв о статье "Заикин, Иван Михайлович"

Литература

• Борис Порфирьев «Борцы», Волго-Вятское книжное издательство, Горький, 1974, 100 000 экз..
• Александр Светов «Иван Заикин», издательство «Физкультура и спорт», Москва, 1957, 90 000 экз. (часть этой книги вошла в сборник «Русские богатыри», издательство «Советская Россия», Москва,1960, 32 000 экз.)

Примечания

Отрывок, характеризующий Заикин, Иван Михайлович

– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l"autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C"est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l"Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l"u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.

На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l"homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d"alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l"Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n"ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l"intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d"or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.

На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.